Битва за дискредитацию Библии. Программа 1

BDB-1-RU

 

Графика

Доктор Джон Анкерберг:

Доктор Дэррэл Бок:

Доктор Дэниэл Б. Уоллес:

Битва за дискредитацию Библи

Копирайт 2015 АТРИ

 

Битва за дискредитацию Библии. Программа 1

Диктор: Сегодня в «Шоу Джона Анкерберга». Некоторые люди спрашивают: «Откуда первые христиане знали, что было настоящей христианской верой, а что – нет до того, как у них появились книги Нового завета? Откуда они знали, какие книги включать в новозаветный канон? А когда писался Новый завет, то откуда они знали, какие книги стоило включать в канон Нового завета, а какие – нет? Кто принимал эти решения? Вы узнаете об этом сегодня в специальном выпуске «Шоу Джона Анкерберга»

 

****

 

Джон Анкерберг: Добро пожаловать на нашу передачу. Позвольте мне задать вам такой вопрос. Как вы считаете, почему первые христиане выбрали 27 книг, которые сегодня составляют канон Нового завета? Я уверен, что вы смотрели телевизор, читали книги, слушали специальные выпуски по телевидению, где представляли мириады идей о том, как эта информация пришла к нам. Одни говорят, что мы утратили все оригинальные рукописи христиан, и что Константину пришлось заставить писарей написать новые книги в 4-м столетии. Другие говорят: «Нет, все не настолько плохо, но у нас не осталось ничего интересного». Мы хотим задать вопросы этим людям – лидирующим богословам мира: «Как ответить на эти вопросы, особенно студентам, которые слушают нас»?

Дэррэл Бок – профессор исследований Нового завета в Далласской теологической семинарии. Если вы внимательно посмотрите на него, то вспомните, что он выступал на Эй-Би-Си, Эн-Би-Си, Фокс и Си-Эн-Эн практически каждый раз, когда они готовили исторические выпуски об Иисусе. Доктор Дэниэл Би Уоллес – профессор исследований Нового завета в Далласской теологической семинарии. Он один из мировых лидеров в вопросах текстуальной критики и копиях греческих рукописей Нового завета. Он директор Центра исследования рукописей Нового завета. В свободное время он также выступает в роли старшего редактора Нового завета в НЭТ Библии. Он также написал книгу «Стандартная греческая грамматика за пределами основ, экзегетический синтаксис Нового завета». Эти люди лучшие.

Дэн, давай начнем с тебя. Как первые христиане выбирали, какие книги включить в канон Нового завета?

Доктор Дэниэл Би Уоллес: Джон, это чудесный вопрос. Я считаю, что было три базовых критерия, которые они начали обдумывать, когда поднялся вопрос о том, что включать в канон, а что – нет. Первый из них можно назвать апостольством или же античностью. Апостольство означает, что этот труд должен был быть написан апостолом или сподвижником апостола. Но если мы добавляем понятие античности, то это говорит о том, что труд должен быть написан до сотого года нашей эры. Это должен быть документ, который написал либо сподвижник апостола, апостол, один из очевидцев, или, как максимум, представитель второго поколения христиан.

Анкерберг: Иначе у него не было бы полномочий

Уоллес: Иначе у него не было бы полномочий. Сегодня многие богословы говорят, что канон был открытым вплоть до 4-го, 5-го или 6-го столетия. То есть, канон не закрывали. Это значит, что никто не говорил: «Есть эти 27 книг, и только они войдут в канон». У неопытного читателя может сложиться такое впечатление: «О, значит они могли включить Евангелие от Фомы, Евангелие от Марии, Евангелие от Филиппа, Евангелие от Петра и другие документы, которые появились во втором столетии, а также послания апостольских отцов. Они могли включить всё это в канон.

Но это не так. Дело в том, что церковь с раннего времени начала понимать, что ей нужны были лишь документы, которые имели печать апостольства или античности. Есть Мураторский фрагмент, о котором, как я знаю, мы поговорим чуть позже. И в Мураторском фрагменте сказано: «В наше время был написан «Пастырь Гермы»». Там говорится «в наше время». То есть, он говорит о втором столетии. Он говорит, что это хорошая книга. И так оно и было. Это одно из посланий апостольских мужей. Это хорошая, поучительная книга, но ее не нужно публично читать в церкви, потому что она не обладает той же печатью власти, как другие книги,  о которых я говорил. Таким образом, мы видим, как устанавливаются границы, что труды, появившиеся после сотого года нашей эры не могут попасть в канон. Попадают лишь те, что написаны до сотого года.

Второй критерий – это всеобщность. И он никак не связан с обществом. Этот термин просто означает универсальность. Эта книга должна приниматься церквями, и передаваться через традиции апостолов, которые передавались епископам, которые, в свою очередь, обучали других епископов после себя. Они говорят: «Мы знаем, что всё это берет свое начало от этих людей. Мы знаем, что это указывает нам на ортодоксию. Всё это берет начало у апостолов или у их сподвижников.  Мы знаем, что эта книга рассказывает нам суть Писания».

Анкерберг: И мы понимаем, что даже во втором столетии они переживали по поводу этого вопроса. Вот, что они говорили.

Уоллес: Да. Они переживали по поводу авторитета апостолов в первой половине второго столетия. Я не уверен, что они понимали, что Новый завет стоит воспринимать как Писание. Это другой вопрос, и мы позже поговорим о нем. Но когда мы говорим об авторитетности этих документов, то они должны были приниматься большинством церквей. Был и третий вопрос – ортодоксальность. Это значит, что эти книги должны были соответствовать другим книгам, которые, как мы знаем, рассказывали правду об Иисусе.

Анкерберг: Деррел?

Доктор Деррел Бок: Я считаю, что важным моментом третьей категории – идеи об ортодоксальности – было то, что было учение ортодоксии, ее основание. И оно двигалось по церкви, как мы говорили об этом в предыдущих выпусках, через обучение, через доктрины, через гимны, через пение, через таинства. Таким образом, было правило веры. Иногда мы используем фразу «регула фиде». Было правило веры, и эти книги соответствовали ему. Многие книги, которые не вошли в канон, не были признаны каноничными, имели проблемы с «регула фиде», с правилом веры. Они были исключены из-за их содержания.

Анкерберг: Давай остановимся на этом моменте. Что сделало некоторые книги не ортодоксальными? Какими были ключевые убеждения, которых придерживались христиане, которые заставили их отвергнуть всё, кроме этих книг?

Бок: Ключевые убеждения, которые существовали, были связаны с тем, что Бог – Творец, и что творение было хорошим; что Иисус был полностью человеком и полностью Богом; что творение нуждалось в искуплении. И это касалось не только человека, не только его души, но и материальных вещей. В том, что творение нуждалось в искуплении, была какая- то физическая часть. Само творение стенает. В послании Римлянам 8 есть известный стих, который говорит, что само творение стенает, ожидая искупления сынов человеческих. Мы видим идею, что спасение распространится на всё творение, что у воскресения есть и физическая часть. Это не только вопрос бессмертия души или чего-то подобного. Когда другие документы говорят о творении, которое изначально было несовершенным, и что Бог не несет прямую ответственность за это, что Он лишь мелкая сошка; что Иисус не на сто процентов человек… Обычно у первой церкви не было проблем с верой в Божественность Иисуса. Интересно, что они сомневались в том, что Иисус был человеком на все сто. Они говорили, что когда Он оставлял следы на песке, то людям казалось, что Его душа….

Уоллес: Или, что Он никогда не оставлял следов на песке.

Бок: Вот именно. Или, что Он ходил по пляжу, и не оставлял следов. И когда Он умер на кресте, то Его присутствие, которое было в Его человеческом теле, покинуло Его, и Он никогда не страдал на самом деле. Как только кто-то говорил нечто подобное, он не мог попасть в канон. Также, если кто-то говорил, что воскресение не было физическим – прощай! Были определенные элементы содержания, которые дискредитировали эти книги, потому что то учение, которое уже установила церковь, в большинстве случаев даже до того, как были написаны эти книги, передавалось другим. Они знали это, и поэтому говорили: «Это не подходит».

Анкерберг: Хорошо. Я в восторге от этого. Давайте вернемся к разговору о том, когда были включены некоторые книги. Многие говорят о Евангелиях, о четырех Евангелиях. Дэн Браун придумал в своем «Коде Да Винчи», что было 80 Евангелий, и лишь 4 выбрали по политическим мотивам. Давайте поговорим о том,  что на самом деле произошло в истории. Когда ранняя церковь начала понимать… Когда она поняла, что эти четыре Евангелия являются теми Евангелиями, которые включат в канон?

Уоллес: Если начать с того, что у Дэна Брауна в списке 80 Евангелий, то я даже не знаю, откуда он взял такое число. Конечно, мы не знаем наверняка, сколько Евангелий было. Однако, он также предполагает, что они относятся к раннему периоду, хотя это и не так. Когда мы говорим о документах, то у нас есть четыре канонических Евангелия 1-го столетия. После этого идут Евангелия, которые были написаны во 2-м, 3-м и вплоть до 9-го столетия. И если посчитать все документы со 2-го по 9-е столетие, и даже до 11-го, то возможно – я знаю, что у тебя было Евангелие от псевдо-Матфея 9-го столетия – то мы говорим о сорока пяти – шестидесяти Евангелиях, где-то так. Но они появились позже. Вот, в чем суть. И это первое, на что стоит обратить внимание. Мы должны посмотреть на ранние материалы, на эти четыре Евангелия.

Одна из тех вещей, которую многие не понимают, кроется в том, что современная форма книги, которую мы видим сегодня, когда все сшито слева, и мы переворачиваем страницы – называется кодекс. Эту форму изобрели в последней декаде первого столетия. И у нас есть серьезные доказательства того, что именно христиане популяризировали ее первыми, после чего пошли другие. Первые пять столетий нашей эры 80% христианских книг были написаны в форме кодекса, в то время как в остальном мире лишь 20% книг были написаны в форме кодекса. Христиане использовали эту форму намного чаще других. Некоторые предполагают, что, возможно, форму кодекса изобрели для того, чтобы включать в него больше одной книги, в то время как свиток мог вместить в себе что-то не более Евангелия от Луки. Вы не могли поместить в нем все четыре Евангелия. Поэтому существует предположение, что изначальная форма кодекса, которую использовали христиане, была принята для того, чтобы записать все четыре Евангелия. Это позволяло делиться сборниками и рассказывать другим: «Вот книги, которые мы ценим».

Анкерберг: Какие заявления вы видите, когда переходите от апостолов к их ученикам, и ученикам их учеников? Далее были церковные лидеры, которые придерживались стабильного потока доктринальных убеждений. Когда они начали говорить о том, что видят четыре Евангелия, и только эти четыре Евангелия?

Бок: Вот, что произошло во втором столетии. Если посмотреть на начало второго столетия, то мы увидим апостольских мужей, поколение, которое началось с Клемента Первого. Он учился у апостола, но сам не был апостолом. Затем был Иустин Мученик, которого называют первым апологетом. Мы видим так называемых «апостольских мужей», которые представляют эти книги. Обычно они представляют раннюю часть, первую половину второго столетия. Если посмотреть на эти труды и задать вопрос: «Насколько часто книги, которые сегодня оказались в Новом завете, цитировались тогда?» то ответ будет звучать так: «Не так часто, как нам кажется». Их нечасто цитировали.

Есть множество материалов, которые похожи на то, что мы видим в Новом завете, так что иногда мы не можем сказать, цитируем ли мы Библейскую книгу, или образ традиции, которая представлена в Библейской книге. Вот что происходит. Не будем усложнять ситуацию, и просто скажем, что люди пока что не цитировали книги, а просто подавали теологию. Затем мы подходим к Иустину Мученику и Иренею. Вот, что произошло: другие движения начали всплывать на поверхность. И с появлением новых движений они начали сами писать книги, которые считали авторитетными для своей теологии. Это был некий способ поддержать их теологию. И теперь нам нужно задать вопрос: «У кого правда, а у кого – нет?» Начинается диалог, и мы начинаем видеть, какими должны быть книги, которые будут представлять то, во что мы верим.

Анкерберг: Хорошо. Мы прервемся ненадолго, а затем вернемся и продолжим наш разговор. Мы также назовем вам временные периоды до Никейского собора и Афанасия, который сказал: «Вот и всё». Как они дошли от того момента, когда появились книги, до их разделения и финальной стадии? Да? И когда некоторые из них дошли до этапа «вот и всё»? Мы поговорим об этом после перерыва.

++++++++++

Анкерберг: Итак, мы снова с вами, и мы говорим с двумя чудесными богословами: доктором Дэррэлом Боком и доктором Дэниэлом Би Уоллесом. Мы говорим о ключевом вопросе: «Как были выбраны эти книги, которые сегодня входят в новозаветный канон? Откуда христиане знали, какую из них выбрать?» Мы видим информацию, которая шла от апостолов, от сподвижников апостолов. Но где на пути они сказали: «Вот и всё. Больше ничего не будет». И появился канон – книги, которым следуют христиане. Они также сказали: «Всё остальное не входит в него». Хорошо. Давайте продолжим с этого. Как они включали книги в канон? Какие исторические моменты говорят нам об этом?

Бок: Мы начнем с Иустина Мученика, который начал обильно цитировать эти труды. Нет никаких сомнений в том, что они были взяты из этих материалов. Он использует их для подкрепления своих аргументов, защищая христианство. Затем мы подходим к Татиану. Мне нравится Татиан. У него была чудесная идея. Он сказал: «Знаете, четыре Евангелия немного путают. Почему бы нам не рассказать всё в одной истории? Давайте напишем одно мега-Евангелие, и назовем его «Диатессарон». Это слово ничего не значит для нас, потому что никто не знает латынь. Но если вы знаете латынь, то знаете, что это означает «через четыре». Что же он сделал? Он объединил историю четырех Евангелий и ещё нескольких книг, записал в одно целое, и представил церкви в качестве нового «промышленного» Евангелия, которое рассказывает всю историю сразу. Оно должно было упростить жизнь. И хотя в некоторых контекстах его и приняли для литургий, и оно оказалось ценным для церкви, оно так и не заменило четыре Евангелия. Почему? Потому что четыре Евангелия слишком укоренились для того, чтобы их можно было заменить. Это было в 170-м году.

В 180-м мы видим труд Иренея. Он говорит, что есть лишь четыре Евангелия, и точка. К концу второго столетия мы видим основу канона. Иногда люди говорят: «Знаете, канон не был определен вплоть до середины 4-го столетия». С технической точки зрения это так, но в то же время думать так ошибочно. Всё потому, что двадцать или двадцать одна книга Нового завета существовали к концу второго столетия. Мы видим четыре Евангелия, видим книгу Деяния, множество посланий Павла, и даже первое послание Петра. Если сложить всё это воедино, то мы получим основную коллекцию, которая появилась к концу второго столетия.

После этого дискуссия длилась до середины четвертого столетия о тех книгах, которые по той или иной причине считались находящимися на грани, потому что были определенные вопросы о них. Эти книги были короткими, такие как послания к Филимону, Иуды, 2-е Петра, или немного отличались, как книга Откровение. 2-е Петра и Иуды являются немного апокалиптическими. В этом была небольшая разница. Вот почему понадобилось время, чтобы эти книги были приняты. Кроме того, были книги, которые не попали в канон: 1-е Климента,  Дидахе, Пастырь Гермы. В одно время некоторые люди считали, что эти книги обладали авторитетом, но они не получили всеобщего признания, которое получили другие книги. В итоге мы приходим к 367-му году. Афанасий пишет так называемое «праздничное послание», и называет 27 книг. После этого они подтверждаются снова на соборах, которые проходят в конце 4-го – начале 5-го века.

Анкерберг: Хорошо. Но давай вернемся назад. Когда мы начали этот цикл передач, то сказали, что был Иисус, который выбрал 12 человек. Это были апостолы. Они проповедовали на Пятидесятницу, через 50 дней после того, как Иисуса положили в могилу. Они были живыми апостолами. Они написали книги и послания. И теперь мы рассматриваем то, что находится в каноне сейчас, что мы носим с собой, Новый завет. Всё это произошло, когда Афанасий сказал: «Вот и всё, ребята. Туда больше ничего не войдет». Ты говоришь, что фактически всё это начало проявляться ещё в конце второго столетия.

Бок: Задолго до Константина. Это важно.

Анкерберг: Это ключевой момент. Но давай вернемся к источникам этих книг. Я был впечатлен, когда ты рассказал об этом. Не томи наших зрителей.

Бок: Ключевой источник, ключевой источник, который позволяет нам понять, что всё это практически сформировалось в конце второго столетия – это Иреней. Он пишет и описывает четыре Евангелия. Он приводит аргумент, который мы бы никогда бы не привели. Это риторический аргумент. Фактически, он говорит: как есть четыре угла, четыре ветра в мире, так должно быть и четыре Евангелия. Но суть в том, что это указывает нам на то, насколько укорененной была эта идея. Это было естественно. Вот, что он говорит.

Уоллес: Он не придумывает ничего нового. Он не мог придумать подобное. Для этого должна была существовать продолжительная традиция.

Бок: Это должно было быть укоренено в истине. Люди могут говорить: «Постойте, постойте, их не было только четыре. Я знаю о пяти-шести других». Единственный способ оправдать подобное заявление – это иметь связь с тем, что происходило на самом деле.

Анкереберг: Но у двадцати семи книг было девять источников. Что это были за источники?

Бок: Да. Это девять человек, которые сделали свой вклад в создание нашего Нового завета. Это Матфей, Марк. Лука ответственен за создание Луки и Деяний. Иоанн ответствен за написание Евангелия, книги Откровение и посланий Иоанна. Некоторые могут поспорить с этим, но многие считают, что они написаны одним человеком. У нас есть книга Деяния, которая связана с Лукой. Итак, у нас есть Матфей, Марк, Лука, Иоанн. Деяния написаны Лукой. Затем идет Павел, Иаков, автор послания к Евреям. Как говорит Ориген: «Только Бог знает, кто он такой». И затем у нас есть Петр.  По-моему, это все…

Уоллес: Иуда.

Бок: Иуда. Иуда в конце. Хорошо. Итак, фактически, девять человек написали 27 книг.

Анкерберг: Это были либо апостолы, либо сподвижники апостолов. И точка.

Бок: Абсолютно верно

Анкерберг: Что ещё ты можешь добавить? Откуда студентам знать, что эти люди поступили правильно, и выбрали правильные книги?

Уоллес: Дискуссии об авторстве этих книг начались с самого начала второго столетия.  Мы видим дискуссии Папия, мы видим дискуссии Иренея. Игнатий говорит об апостолах, и Климент тоже. И эти дискуссии указывают нам на то, что данные книги были написаны этими людьми. И хотя они ещё не относились к Новому завету, как к Писанию (на этом раннем этапе), они всё равно говорили, что люди, написавшие эти книги, обладали большим авторитетом. Мы должны понять, что если сегодня кто-то придет и скажет: «Знаете, в Библии 66 книг, но мне кажется, что я хочу добавить 67-ю. Я только что написал ее. К кому мне обратиться, чтобы ее опубликовали?» Безусловно, есть люди, место которых в психбольнице, которые время от времени приходят с такими заявлениями. Но если мы посмотрим на документы Нового завета, то мы имеем дело с такими же заявлениями. Сколько времени церкви понадобится для того, чтобы сказать: «То, что у нас есть сегодня – это прибавка к полной Библии, а точнее, к еврейской Библии»? Ко второму столетию они уже смотрели на еврейский текст, как на полноценный текст. Но теперь появились документы Нового завета.

Анкерберг: Хорошо. Опять же, современный вопрос: «Разве не победители пишут историю так, как им того хочется?» Что ты скажешь на это?

Уоллес: Я бы сказал, что не всегда победители делали это. Это делали те, кто знал истину, сообщал истину и убеждал людей, потому что их послание было невероятно убедительным. Именно благодаря этому оно и меняло жизни.

Бок: Я считаю, что важно понимать, что основание канона уже существовало до того, как политические власти Рима обратились в христианство.

Уоллес: Вот именно

Бок: Таким образом, мы видим период под конец второго столетия, когда Иреней и другие начали писать труды в защиту ортодоксии. Они были епископами. У них была власть в церкви, в то время как шла большая дискуссия. Но что придавало им убедительности? Убедительности им придавал тот факт, что этот материал и их заявления основываются на традиции. И во всем этом мы видим неожиданные варианты. В предыдущих выпусках мы говорили о том, что Лука не был сподвижником Павла, которого можно было бы прикрепить к Евангелию, если нужно было выбирать кого-то из сподвижников Павла. Марк явно не был тем, кого бы мы выбрали для написания Евангелия, связанного с Петром. Как мы знаем, он подвел Павла в миссии, и уехал домой. Он испугался. Павел даже не взял его с собой в следующее миссионерское путешествие. Если бы вы выбирали наобум, то точно не выбрали бы этих людей. Мы видим подобные разрывы, как я их называю, постыдные моменты в традиции, которые указывают на ее подлинность.

Анкерберг: Дэн, я хочу, чтобы ты сделал выводы.

Уоллес: Я бы сказал, что факт в том, что авторы первой церкви понимали, что эти документы были написаны апостолами, апостолами и их сподвижниками. Это дало им такой авторитет, которого не имели труды со второго столетия и далее. Именно так они в итоге и определили книги, которые вошли в канон.

Анкерберг: Это удивительно. У нас остался ещё один момент: «Разве писари не перекрутили текст?» Барт Эрман говорит в «Искаженных словах Иисуса», что существует 400 000 вариантов рукописей, различий, которые появились в копиях. Но стихов ведь всего 136 000?

Уоллес: 128 162 слова

Анкерберг: То есть, по три варианта каждого слова Нового завета. Откуда знать, где тут оригинальные слова, которые использовали апостолы? Вот какой будет наша тема на следующей неделе. Услышьте авторитетный ответ. Я надеюсь, что вы присоединитесь ко мне.

 

 

 Если вы хотите стать христианином, то заходите на наш сайт по адресу джей-эй шоу точка орг, и нажимайте на кнопку «Стать христианином», которая находится в верхней части нашей страницы. Там вы также сможете прочитать информацию о том, как обрести личные взаимоотношения с Иисусом Христом Спасителем.

 

 

 

Спасибо, что были с нами. Если вы хотите обрести взаимоотношения с Иисусом Христом, заходите на наш сайт по адресу джей-эй-шоу точка орг, и нажимайте на вкладку «Помолиться, чтобы принять Иисуса Христа как Спасителя».

 

 

Копирайт 2019 АТРИ